Код феникса

Эффект плацебо – об этом чудесном свойстве человеческого организма науке известно более 200 лет. Современная медицина знает немало случаев, когда казалось безнадежных больных исцеляла сама вера в исцеление. Еще в средние века эскулапы заметили, что если пациенту внушить, что прописанное ему средство поможет, то оно действительно поможет. Даже если пациент будет пить обычную воду.

Плацебо, воспринимаемое как ложь во спасение, было распространено в медицине вплоть до XX века. Так в XVIII столетии в Германии успешно лечили больных туберкулезом. Так украинские врачи до сих пор возвращают к жизни онкобольных...

Механизм действия этого загадочного феномена пока неизвестен. Ясно одно – разгадка кроется в глубинах нашего подсознания. Но что если мистическое самоисцеление вовсе не чудо, а природная способность нашего организма, в которой на самом деле нет ничего сверхъестественного? Быть может, мы просто забыли, кто истинный хозяин в нашем теле? И в каждом человеке заложен мощный потенциал, достаточный, чтобы победить любую болезнь?

Бывший врач-онколог Анатолий Шугайло считает, что таинственная панацея действительно существует. Вот только в области официальной медицины, увы, не практикуется.     

Чудеса в онкодиспансере

– Что вынудило вас, врача с большим стажем, отойти от традиционных медицинских воззрений?

– Девятнадцать лет работы хирургом – онкологом убедили меня в том, что официальная медицина и лечение больных – вещи совершенно разные. В конце 70-х я, молодой врач-отоларинголог, освоил новую специальность – опухоли головы и шеи. Подготовку прошел в Киевском институте онкологии. По тем временам это было одно из самых передовых учреждений подобного рода в СССР. У меня были хорошие учителя, один из них, доцент, кандидат медицинских наук, Григорий Максимович Тытарь, получил Орден Ленина за борьбу с раковыми заболеваниями. Эти люди научили меня не только оперировать, но и думать, искать, анализировать.

Спустя примерно пять лет хирургической практики, проведя не одну сотню операций, я оказался перед рядом неразрешимых вопросов.

Я спрашивал себя, – почему одни, прооперированные мной, пациенты живут, а другие, в аналогичной ситуации, умирают? Почему, вопреки всем прогнозам, выздоравливают больные, признанные бесперспективными, и угасают те, кто имел все шансы спастись? Я не находил ответов, по крайней мере, в области ортодоксальной науки.

У меня были пациенты с четвертой стадией рака, для которых официальная медицина уже ничего не могла сделать.

Процесс был необратим – некоторым оставалось жить пару недель, от силы – месяц. Этим людям чисто номинально назначалось лекарство, и они выписывались домой умирать. Их сбрасывали со счетов, о них забывали, их считали умершими. Но спустя несколько лет эти так называемые «смертники» приходили в больницу, как ни в чем не бывало, и… благодарили за чудесное лекарство. Они были не только живы, но и вполне здоровы, – чем повергали нас, врачей, в настоящий шок. Поскольку с медицинской точки зрения этот феномен не поддавался объяснению, я стал анализировать подобные случаи и понял, что ответы нужно искать далеко за рамками общепринятых воззрений. И, первым делом, обратил внимание на суточные ритмы человека.

На то время отдельные ученые писали о том, что цикл деления здоровой клетки составляет 24 часа, тогда как раковая – делится 18 часов. В результате возникла теория, что если сравнять эти циклы, заставить больные клетки функционировать в одном ритме с остальными, то они, либо разрушатся, либо перестроятся и перестанут нести угрозу.

Поясню, главное отличие между обычной и раковой клеткой состоит в том, что если первые работают в едином ритме, на одну общую для всего организма программу, то последние – не вписываются в этот ритм, у них своя индивидуальная программа. Другое дело – почему одна клетка действует на благо организма, а другая начинает паразитировать и работать «на себя»? Что вызывает такие изменения? И какой механизм способен повернуть процесс вспять?

Пытаясь найти ответы на эти вопросы, я и наткнулся на бактериофаг.

«Умный вирус»

– В свое время на втором курсе мединститута мы очень кратко и поверхностно касались такого понятия, как бактериофаг. Тогда его рассматривали как антибактериальное средство, некий вирус, способный внедряться в геном патогенной бактерии и разрушать его.

(По сведениям Большой советской энциклопедии, некоторые фаги использовались для профилактики и лечения ряда инфекционных заболеваний, таких как дизентерия, брюшной тиф, холера, чума, стафилококковые и др. инфекции. Однако, с изобретением антибиотиков, их употребление с лечебной целью резко сузилось. Сегодня фаготерапия, как правило, применяется при лечении урологических заболеваний, гнойных процессов в хирургии, а также инфекционных поражений кишечника у новорожденных детей, - авт.)

В нынешних учебниках по микробиологии о бактериофагах сказано ненамного больше, чем сорок лет назад. Неудивительно, что студенты к пятому курсу благополучно о них забывают. Между тем, современные исследования показали, что это не просто вирус, пожирающий бактерии, как думали раньше. Бактериофаг несет первичную матричную информацию. Такая же информация, замечу, содержится в ...стволовых клетках, о которых сейчас так много говорят. Зачем онкобольным пересаживают стволовые клетки? Чтобы передать дезинформированному болезнью организму правильную информацию, направленную на исцеление. То же самое способен делать бактериофаг, с одной лишь разницей – это стоит в тысячи раз дешевле.

– Если значение бактериофага настолько велико, почему тогда антибиотик в лечебном аспекте оказался более предпочтительным?

– Фаги открыли в 1915 году, еще до создания антибиотиков. На тот момент это было чуть ли не единственное средство лечения инфекционных болезней. Но с появлением антибиотиков ситуация изменилась. Новое изобретение давало быстрые результаты и немалые прибыли, поэтому вскоре полностью вытеснило своего предшественника.

Разница между бактериофагом и антибиотиком – кардинальная. У них совершенно разный механизм действия. Антибиотик, как известно, убивает микробы. Но в результате постоянной борьбы за выживание патогенные организмы становятся сильнее и вырабатывают устойчивость к тому или иному антибиотику. Фаги уничтожают бактериальную клетку на генетическом уровне. Поэтому здесь нет ни эффекта привыкания, ни побочных реакций.

Фаготерапией можно лечить все – от инфаркта до... шизофрении. К слову, мой отец, профессор Василий Шугайло, исследовал свойства и строение бактериофагов еще с 1955 года. А в 1956 году написал на эту тему диссертацию, о чем я, к сожалению, узнал только несколько лет назад.

Но главное отличие бактериофагов в том, что за ними не обязательно идти в аптеку. Они есть везде – в кишечнике человека, в растениях, в почве, в водоемах. Они живут вместе с нами, как и бактерии, грибы, вирусы. Лет 80 назад их научились выделять, концентрировать и «упаковывать» в виде лекарственных средств. Современная фармацевтическая промышленность выпускает фаги в виде таблеток, свечей, аэрозолей, растворов. Есть препараты строго специфичные – от стафилококка, пневмококка, сальмонеллеза, дизентерийной палочки или так называемые поливалентные бактериофаги, которые имеют широкий спектр действия.

Врачи или бизнесмены?

– Как вышло так, что бактериофаги, научные труды о которых писали еще в середине прошлого столетия, так и не получили должного статуса в современной медицине?

– Правда в том, что медицина – это, прежде всего, бизнес. Онкобольным назначаются дорогостоящие химиопрепараты, проводятся операции, стоимость которых измеряется десятками тысяч у.е. Из рака сделали мифическую многоглавую гидру, победить которую может лишь сверхтерапия по суперценам.

Между тем, есть очень сильная теория о том, что большинство онкологических заболеваний вызывают некоторые виды простейших и паразиты. Но попробуй сегодня сказать нашим онкологам, что их пациенты – это люди с запущенными инфекционными заболеваниями, люди, которым не нужны дорогущие операции, а нужны скромные противопаразитарные препараты, те же бактериофаги. Разве захотят они это услышать? Разве захотят они стать врачами – инфекционистами? Нет, это не выгодно. А все, что не выгодно, официальной медициной не воспринимается.

Больных у нас не лечат, на них зарабатывают. С другой стороны, даже если врач-онколог захочет лечить нетрадиционным способом, у него просто не будет такой возможности. Он поставлен в четкие рамки, либо ты идешь по общепринятой, утоптанной дорожке, либо ты больше не врач. О частной медицинской практике в данном случае речи нет. Лечение рака, как и лечение психических заболеваний, те виды деятельности, на которые лицензия не выдается. По этой причине я в свое время вынужден был уйти из медицины.

– Если фаги изначально присутствуют и в человеческом организме, и в окружающем мире, почему мы болеем?

– Мы болеем потому, что неправильно информированы – привыкли лечиться медпрепаратами и во многом утратили способность самостоятельно бороться и черпать помощь из ресурсов самой природы. По сути, полагаясь на защиту лекарственных средств, мы создаем себе искусственный иммунитет. Между тем, наш естественный защитный механизм постепенно атрофируется. А там, где образуется слабое место, возникает болезнь.

Возьмем раковую опухоль. По сравнению с глыбой человеческого организма, это лишь небольшая колония клеток. Почему же это незначительное сообщество убивает «хозяина»? По одной простой причине – наш организм забыл о том, что он хозяин...

Главная программа

– Как же изменить отношение собственного организма к болезни?

– Давно известно, что ключ к успешному лечению – это внутренняя установка больного на исцеление. Как добиться такой установки? Здесь очень много зависит от врача. Пациента нужно подтолкнуть навстречу выздоровлению. К примеру, чтобы лечить онкобольных, мало быть хорошим хирургом, надо быть еще и талантливым психотерапевтом. Нужно заставить пациента безоговорочно верить в успех, поддерживать с ним постоянный информационный обмен. Сколько онкологов у нас на это способны? Безусловно, основная задача ложится на пациента.

По большому счету, самый лучший врач для больного – он сам. Никто другой не сможет приказать вашему организму перейти к решительным действиям.

Дело в том, что главная программа, заложенная в нашем мозге – выживание во что бы то ни стало. На подсознательном уровне мы знаем, как победить любую болезнь. Нужно только найти способ запустить механизм самоисцеления. Если в основе любой болезни лежит некий информационный сбой, внутренний дисбаланс организма, то, чтобы выздороветь, нужно открыть источник правильной информации. Это может сделать только сам больной, разобравшись в том, что же привело его к болезни. Исправив неправильную программу, он найдет свой путь к исцелению.

Продолжение следует.